Цель монашества - Святость… «Не считай себя человеком, если не стяжал Благодати, без Благодати напрасно мы, люди, родились в мир»… (стаpец Иосиф Исихаст)

Порядки, которые совершенно невозможно даже представить себе в греческих монастырях

Вдруг, во время беседы, меня пронзила мысль (с тех пор прошло уже около двадцати лет, но я это помню как сейчас):
«Все, что я здесь вижу, совершенно невозможно ни увидеть, ни даже представить себе в греческих монастырях:

Все перечисленное было совершенно обычным и обыденным для наших монастырей и, взятое по отдельности, нисколько меня не удивляло - мы все к этому привыкли. Стоит даже отметить, что данную обитель принято считать эталоном для других монастырей, именно ее ставят в пример, когда хотят сослаться на авторитет в монастырской практике…

Обет девства и целомудрия

В числе первых обетов стоит девство и целомудрие. Изначальным условием для исполнения обета целомудрия всегда считалось ограничение общения с противоположным полом. Об этом прямо говорится Святыми Отцами.

Монастырь не обезпечивает монаху условий для соблюдения целомудрия

Надо ли описывать нашу реальность, хорошо всем известную?

Еще недавно у нас в России такое не приснилось бы и в страшном сне!
А теперь это уже никого не ужасает. И сейчас же находят этому массу оправданий…

Однако с необходимостью отсюда вытекает то, что наш обычный монастырь не обезпечивает монаху условий для соблюдения целомудрия. Напротив - он обезпечивает его полным набором соответствующих искушений. Печальные, а часто и трагические, последствия этого всем известны…

Обет послушания. «Послушание выше поста и молитвы» ?

Следующим после целомудрия является обет послушания. У нас, как правило, именно этот обет всегда ставят на вид, его выполнения всегда требуют от монаха, и считают исполнение его главным свойством монашеского жития. Однако очень часто духовные реальности оказываются не такими, как мы их себе обычно представляем, [почитав святоотеческих книг].

Великая тайна Послушания. Угодил своему Старцу - угодил Богу

Вот что [о непостижимой тайне Послушания] говорит великий учитель монашества Старец Иосиф Исихаст Афонский, наставляя своего послушника:

Донесший до нас эту святоотеческую премудрость послушник Старца Иосифа воплотил в свой жизни его наставления и сам стал великим Старцем - основателем двадцати монастырей в Америке, живущих по афонскому уставу и по заповедям их духовного «дедушки». Речь идет о знаменитом Старце Ефреме Филофейском и Аризонском.

Но то послушание, о котором говорит Старец Иосиф, возможно только тогда, когда игумен является иконой Божией для послушника:

Какому игумену оказывают подлинное послушание (а не рабское подчинение)?

• Игумен - икона Божия для послушника. Но образ должен быть похожим на свой Первообраз…
• «Игумен должен быть Отцом» - именно это я услышал от Старца Ефрема [Филофейского и Аризонского], когда спросил его совета для исполнения своего игуменского послушания.
• Ведь и Спаситель повелел нам так обращаться к Богу: «Отче наш».
• Отец же воспитывает не словами, а своим примером. Подлинный отец и помыслить не может о том, чтобы устроить свою жизнь лучше, чем жизнь детей…

Нет смысла исчерпывающе перечислять, каким должен быть игумен. Понятно, что речь здесь не о каких-то высоких вещах, а о самых элементарных, само собой разумеющихся и осуществляющихся там, где живо монашеское предание…

Если послушник в монастыре не увидит в игумене отца, он не может стать настоящим послушником и монахом

Человек выбирает для себя монастырь по игумену

Одним из важнейших элементов соответствия игумена как иконы Божией первообразу является единственность.
У нас один Бог-Творец и Спаситель, один же и по плоти отец. Так и игумен должен быть единственным.

Это норма - когда человек выбирает для себя монастырь по игумену, пожелав именно этого игумена иметь своим [духовным] отцом.

Выборы игумена братией и пожизненное несение игуменом Креста своего отцовства

А когда смерть разлучает братию со своим отцом, она избирает себе в игумены того, в ком надеется обрести нового отца. И так сохраняются условия для подлинного послушания.

До тех пор, пока выборы игумена братией и пожизненное несение игуменом Креста своего отцовства не станет у нас реальностью, мы лишены необходимых условий, при которых становится возможным исполнение обета монашеского послушания.

Обет терпения всякой скорби и тесноты монашеского жития - Царствия ради Небесного

Следующим при постриге звучит обет терпения всякой скорби и тесноты монашеского жития Царствия ради Небесного.

Самым первым условием для исполнения этого обета является невозможность для монаха общежительного монастыря иметь личное имущество и личные деньги.

Когда же монастырь не обезпечивает своим монахам такого условия и не лишает их возможности приобретать стяжания, тогда снова мы сталкиваемся с лицемерностью требования дать преждеупомянутый обет [терпения всякой скорби и тесноты] и потворствуем лицемерному принесению обета.

Ведь постригающийся хорошо знает, как живет в этом монастыре братия - со своими личными машинами, нередко - собственными дачами, и уж поголовно - со своими денежными средствами…

Обет общежительного постничества прост: вкушать (в урочный час) только на трапезе - и только то, что всем дают

Еще ранее, в самом начале, дается обет постничества.

Часто себе представляют, что речь идет о некоем высоком подвиге, на который современный человек, страдающий как правило болезнями, не способен.

Так и обет постничества мог бы быть исполнен, если бы братия следовала одному из главных принципов общежития: вкушать только вместе со всеми в урочный час и только то, что поставляется на общей трапезе. Разве это невозможно или даже сложно исполнить?

Это, опять-таки, само собой разумеется в нормальных монастырях, которых сейчас в мире не так уж и мало.

В данном деле, как и во всех предыдущих, необходимо только доброе произволение - игумена и братии. Остается задать себе вопрос, почему этого произволения нет?

И в наше время не пересох источник чистого монашеского предания - Святая Гора Афон

Если постараться понять причины нашего плачевного состояния, то одной из главных будет отсутствие у нас четкой теории монашества.

С одной стороны мы в курсе того, о чем пишут Отцы [Церкви], с другой - знаем нашу реальность. И это знание настолько не соответствует Святым Отцам, что лишает нас дерзновения для осуществления на практике того, что мы знаем из писаний [Святых Отцов и Священного Завета].

Так мы оказываемся в тупике, и при этом делаем вид, что всё не так уж и плохо: ведь у нас все-таки открылось много монастырей, множество людей стало монахами, в наши монастыри приезжает столько паломников. Кажется, что надо исправить лишь некоторые детали, например, потребовать от братии внимательного и доброго отношения к каждому паломнику. А все остальное само собой как-нибудь когда-нибудь исправится…

Наша главная ошибка здесь в том, что, считая источником для теории монашества только святоотеческие Писания, мы повторяем ошибку протестантов, которые отказались найти в свое время живое Святое Предание и присоединиться к нему.

Так и мы отворачиваемся от того факта, что в наше время и в доступном для нас месте есть живое монашеское предание.
Это место - Святая Гора Афон.

Наше монашество началось оттуда. Оттуда всякий раз приходило к нам духовное возрождение: и при установлении общежития преподобным Сергием Радонежским по повелению Вселенского Патриарха Филофея, бывшего афонского игумена, и при распространении старчества преподобным Паисием Величковским, привезшим его традицию с Афона.

Так и в наше время: если мы хотим быть православными в монашеском делании, то есть основывать свою веру и жизнь на Священном Писании и Святом Предании, у нас нет другого пути, кроме как приникнуть к живому монашескому преданию Святой Горы Афон.

Если мы честно и с добрым расположением обратимся к этому преданию, то поймем, насколько истинны слова Спасителя «иго Мое благо и бремя Мое легко есть». Все, что честный монах найдет на Афоне, окажется для него не только более благим, но и более легким по сравнению с нашим обычным монашеским житием. И это при полном соблюдении всех святоотеческих принципов (типиков) монастырской жизни.

Одно из главных занятий монаха - это псалмопение и молитва. В чем же их отличие?

Приведем еще один пример непонимания нами теории монашества. У Отцов [Церкви] мы часто встречаем, что одно из главных занятий монаха - это псалмопение и молитва. Если спросить сейчас в наших монастырях, о чем говорят здесь Святые Отцы, мы вряд ли услышим правильный ответ.

А ведь Отцы имеют в виду два разных занятия:
* Псалмопение - это пение (или чтение) псалмов, канонов и тропарей, то, что мы совершаем при церковном богослужении.
* А молитва - это келейное поучение в Боге, прежде всего - Иисусова молитва.

Время, посвящаемое тому и другому, должно быть примерно одинаковым. При этом Отцы подчеркивают:

А что у нас? Мы и в келье считаем необходимым в качестве монашеского правила читать кафисмы, каноны и акафисты, то есть заниматься псалмопением. Когда же тогда монаху заниматься молитвой, без которой он - «черная головешка», по словам преподобного Серафима Саровского?

А все это от незнания афонского Предания (или нежелания его принять). На Святой Горе Афон главным в келейном правиле является Иисусова молитва. Ведь кафисмы, каноны и тропари все братья прилежно выслушали, а вернее, сами пропели в храме, в круге суточного богослужения. Поэтому для кельи остается только молитва - Иисусова молитва, с поясными и земными поклонами.

При этом в состав келейного монашеского правила, часто называемого бдением, так как уставом для него отводятся ночные часы, входит обычно и чтение Святых Отцов.

Когда со всем этим [благоустройством монашеской жизни на Святой Горе] познакомишься, ничего другого уже не захочешь!

Наши собственные монашеские традиции - это монашество «упадлое» ("четвертый чин монашеской жизни")

Мы же предпочитаем закрыть на это глаза и хвалиться тем, что у нас есть свои собственные монашеские традиции. Но эта похвальба - опять-таки от непонимания теории монашества.

У монашества нет национальных традиций. Такова природа монашества. Невозможно как-то по-национальному исполнять главные монашеские обеты. Они или исполняются, или нет.

Исторически сложились разные формы монашеского жительства - общежительная, скитская, уединенная, - каждая из которых обезпечивает исполнение обетов в зависимости от способностей, от духовного уровня человека.

Отпадение от этих форм есть на самом деле отпадение от монашества. И преподобный Паисий [Величковский] так прямо и говорит, что четвертый чин жизни - это монашество «упадлое», и живущие по этому чину «лицемерят, а не иночествуют» («Поучение на пострижение в монашеский чин»).

Стоит ли доказывать, что у нас почти нигде не обретается подлинного общежития?
Об остальном нет смысла говорить, так как общежитие - это самый легкий из трех чинов.

Для горения в подвиге монашества необходимы правильные установления в монастырях

Все согласны с тем, что монашество - это подвиг. Но любой подвиг невозможно совершить без вдохновения, без энтузиазма. Таков закон жизни мирской, тем паче таков и закон жизни духовной. О необходимости духовного горения говорят самые авторитетные учители монашества с преподобным Иоанном Лествичником во главе.

Но и для горения есть свои условия. Для вдохновения в монашеской жизни такими условиями являются:

Например, не иметь денег, или не иметь тесного общения с противоположным полом, или не вкушать помимо общей трапезы, иметь время и силы для келейной молитвы. В этом нет ничего сложного, это норма для десятков монастырей по всему миру. И такие простые детали монашеской жизни уже могут вдохновить молодого человека вступить на путь Святых Отцов.

Но если он нигде вокруг себя не увидит осуществления на деле даже самых простых, самых элементарных святоотеческих правил, что станет с его вдохновением, даже если оно у него и было вначале?

Ведь он интуитивно поймет, что [куда попал, а ведь] цели монашества - безстрастия и святости - без исполнения святоотеческих правил достигнуть невозможно. Такова горькая правда: цель монашества абсолютно недостижима, если невозможно исполнить монашеские обеты. А если цель недостижима, о каком вдохновении может идти речь?

Епископ, управляющий епархией, может быть «игуменом» монастыря в очень редких случаях…

Вот недавно мы попытались вернуться к правильному именованию главы монастыря «игуменом». И почти сразу после этого некоторые епископы пожелали именоваться игуменами епархиальных монастырей и получили на это разрешение. Имя то они получили. Но стали ли они игуменами на самом деле?

• Являются ли они подлинными отцами для братии своего монастыря?
• Видит ли в них отцов - братия этих монастырей?
• Живут ли они вместе со своей братией, как живут вместе подлинный отец и его дети?

Это похоже на то, как если бы какой-нибудь царь издал указ об отмене на территории его царства закона всемирного тяготения. Большинство его граждан просто не отнеслось бы к такому указу всерьез. Если же кто-нибудь пожелал бы жить в соответствии с этим указом или потребовал так жить от других, дело бы закончилось только травмами, если не гибелью.

Здесь стоит сделать одно уточнение. Епископ, управляющий епархией, конечно же, может быть игуменом, но только в следующем случае: если он станет ктитором монастыря, создаст его с самого начала, соберет там братию, которая придет к нему именно как к игумену этого монастыря. Для этой братии он и будет настоящим, а не только по имени, игуменом. Во всех остальных случаях желание епископа именоваться игуменом по-человечески понятно, но именно что по-человечески, а не по-святоотечески…

Святая Гора Афон - неоскудный источник вдохновения и возрождения для монашества и духовной жизни на Руси

Прекрасным было постановление июльского (2011 года) заседания Священного Синода РПЦ - о направлении кандидатов в игумены в хорошие монастыри для приобретения опыта.

Остается пожелать, чтобы это были действительно те монастыри, которые устроили свою жизнь по Преданию Святых Отцов, а не просто по той или иной традиции, стихийно возникшей в сложных исторических условиях…

Облегчает исполнение данного решения то, что всем известно, где монашеская традиция обретается в наилучшей сохранности:

Иерархия, по понятным причинам, желает сохранять полный контроль в этой важной области церковной жизни. А монахи желают сохранить за собой право на «маленькие слабости», к которым они привыкли, имея для себя оправданием невозможность жить по уставам Святых Отцов, поскольку исправление действующего ныне Устава не в их власти. Говорятся при этом и с той и с другой стороны разные красивые слова, но они служат лишь прикрытием печальной реальности, которую никто не собирается исправлять.

Хочет монах иметь личные деньги и связи с миром? Тогда пусть терпит и «наместника», назначаемого извне местным «священноархимандритом».

Конечно, когда мы это увидели, нам стало дурно. И мы тут сказали, как нам это не нравится, – наверное, в первый раз так громко и дружно. Теперь Священноначалие имеет возможность услышать наше мнение, и это тоже очень хорошо.

Но по-настоящему хорошо будет тогда, когда мы поймем, что посмотрели мы на это Положение как в зеркало и увидели в нем самих себя. И если не хотим оставаться в таком безобразном состоянии, то надо приложить серьезный труд для исправления нашего плачевного нынешнего положения…

Так и в монашестве. Если мы не увидим целостное устроение монашеского делания, у нас будут лишь отрывочные сведения о нем из творений святых отцов.

Почему отрывочные? Потому что мы сами их для себя собрали. Что-то взяли у одного отца, что-то у другого. Нам понравились какие-то отдельные идеи в их книгах, и мы захотели воплотить их в жизнь. Но то, что мы будем делать, к сожалению, вряд ли жизнеспособно, потому что это лишь творчество нашего ума, не имеющее конкретного примера в жизни. Это сочинение, а не уже существующая живая святоотеческая традиция монашества.

На мой взгляд, единственный путь к правильному устроению монашеской жизни - это найти те места, где монашеское предание существует в неповрежденном виде. Поехать туда, пожить, научиться. Живая традиция такого монастыря оставит след в душе и уме брата, и он сможет потихонечку воплощать ее в жизни, подобно ученику, который от учителя-музыканта усвоил правильное интонирование и стал способен чисто петь сам. И такое устроение монастыря будет привлекать своим совершенством всех, кто размышляет о выборе монашеского пути.

Необходимо найти неповрежденное монашеское предание, научиться ему, увидеть все его преимущества и, главное, убедиться, что оно возможно в современной жизни, и понять, что уклонение от живого предания приводит к неизбежным болезненным явлениям. Фальшивая нота вызывает страдание. Точно так же вызывает страдание в жизни монашествующих нарушение правильного строя монастырской жизни. В результате происходят самые настоящие трагедии, свидетелями которых за последние годы стали многие из нас. Но повторения их можно избежать, если устранить их причины, вернувшись к правильному устроению монашеской общины.

«Господи, да будет на месте сем благословение Святой Афонской горы».
Надо полагать, на хартии написано самое заветное пожелание святого, самая горячая его молитва.

То есть образ жизни афонских монахов был осознан преподобным Антонием как самое великое благо, которому он оказался причастен и которое он жаждал передать своим соотечественникам. И эти слова являются главным его завещанием, обращенным ко всем его последователям на нашей земле, а значит, и к нам, современным русским монахам.

На Святой Горе Афоне незадолго до этого преподобным Афанасием был основан первый общежительный монастырь (Великая Лавра святого Афанасия), примеру которого начали следовать и другие монашеские общины. Главные принципы монашеского общежития всегда одни и те же:

Такой общежительный (киновиальный) устав был введен у нас преподобным Феодосием Печерским, учеником преподобного Антония Печерского. Сам преподобный Антоний по своему характеру был отшельником и избегал игуменства. И по его благословению игуменом Печерской обители стал преподобный Феодосий. Как подлинный ученик он не мог ввести киновийный (общежительный) устав без благословения своего старца, преподобного Антония Печерского. И тот это благословение, конечно, дал, так как прежде увидел в действии все его преимущества, живя на Афоне.

Это событие - самый крупный историк русского монашества Игорь Смолич характеризует так:

«Важнейшим деянием преподобного Феодосия Печерского в первый период его игуменства было введение общежительного устава Студийского монастыря. Из жития преподобного Феодосия можно узнать, что он стремился к самому строгому исполнению братией иноческих обетов. Труды преподобного Феодосия заложили духовное основание Киево-Печерского монастыря и сделали из него на два столетия образцовую древнерусскую обитель».

Велика роль Афона в расцвете русского монашества на Руси - как плода трудов преподобного Сергия Радонежского. Преподобный Сергий ввел в своем монастыре общежительный устав, приняв совет, по сути, Святой Горы Афон. Построй он очередной особножительный (идиоритмический) монастырь, не было бы и возрождения монашества на Руси! К XIV веку почти всё на нашей русской земле, и монастыри в том числе, было разрушено монголами и междоусобицами.

Начиная свои подвиги, святой преподобный Сергий Радонежский следовал современным ему примерам: строил маленький, особножительный монастырек (с уставом идиоритма), в котором общим является только богослужение, а обо всех житейских нуждах каждый монах должен заботиться самостоятельно. Удивительным, чудесным Промыслом Божиим он получил совет от Патриарха Константинопольского Филофея, который был до своего патриаршества игуменом первого общежительного монастыря Святой Горы - Великой Лавры святого Афанасия Афонского. Святитель Филофей писал преподобному Сергию: "то, что ты делаешь, прекрасно, но одного тебе недостает - общежития" (т.е. устава киновии). Преподобный Сергий оказал послушание этому промыслительному откровению. В итоге то, что он создал, оказало огромное влияние на всё русское монашество.

Возрождение русского монашества произошло благодаря личной святости преподобного Сергия Радонежского и введению им общежительного устава, который затем применили его ученики в создаваемых ими новых обителях по всей Руси Великой. Общежитие является наилучшей формой для монашеской жизни. Игорь Смолич, глубоко изучивший монашество, называет общежитие «самой совершенной аскетической системой монастырской жизни».

Но сейчас, к сожалению, у нас почти не встречается подлинного общежития. Почти повсеместной нормой стала необязательность для всех присутствовать на ежедневном богослужении, у монаха могут быть собственные деньги и имущество, личные контакты с миром, он может питаться где, когда и чем захочет, и так далее...

Посмотрим, в чем состоит служение игумена в современном афонском монастыре. Когда мирской еще человек выбирает для себя монастырь, он знает, что прежде всего выбирает себе духовного отца, которым и является в монастыре игумен. Еще будучи паломником, он его видит на всех службах. Игумен стоит или сидит в своей стасидии на правом клиросе вместе с поющей и читающей братией и сам читает и поет то, что положено ему по уставу (например - Шестопсалмие). В начале и конце богослужебного дня вся братия и паломники подходят к нему под благословение. То есть игумен реально возглавляет ежедневное богослужение, находясь при этом в самой гуще своей паствы.

Затем игумен - вместе со всеми на трапезе. И все братья, и паломники видят, что ест он то же самое, что и они. А о том, чтобы есть вне общей трапезы, никто и помыслить не может. И условий таких там просто нет. Когда игумен - это первый среди равных, то и исповедоваться у него просто и легко. И желающие могут делать это хоть каждый день. Прямо во время службы можно подойти к нему и попросить об исповеди. Тогда игумен идет в особый придел храма, где он сможет побеседовать один на один с исповедующимся. А во многих монастырях в определенные моменты службы игумен всегда находится в таком приделе и каждый желающий прямо туда к нему и идет.

Келья игумена рядом со всеми другими кельями. Ничем особенным от остальных келий братии она не отличается. Он настоящий отец для всех своих монахов, и поэтому они называются и являются в подлинном смысле братьями. А отец не может и не хочет жить лучше своих детей ни в материальном, ни в духовном измерении. И поэтому он искренне старается помогать своим чадам во всех их телесных и духовных нуждах.

Всё это - реальность, с которой братия нашего монастыря постоянно знакомится, когда мы бываем на Святой Горе Афон и в других монастырях афонской традиции. Что-то иное в современном мире просто не выживет! Если игумен будет вести себя иначе, никто в его монастырь не пойдет, и он в итоге окажется в одиночестве.

А что такое богослужение в современном монастыре афонской традиции? Это самое прекрасное событие дня. Почти вся братия в нем участвует, почти вся стоит на клиросах. А если для всех не хватает места, то на клирос приходят по очереди. Ради такого участия все способные к пению тщательно изучают византийское пение на протяжении многих лет. В результате вся братия в этих монастырях - поющая.

Но на буднях поют обычно по одному, по два, так что почти всем достается спеть по стихире или тропарю (так сохраняется спокойствие богослужения и не истощаются силы братии). Если же служба праздничная, тогда на клиросах собираются довольно большие хоры, к которым присоединяются и способные к пению паломники. И тогда уже забываешь, где ты - на небе или на земле.

А еще одно важное следствие такого отношения к службе - отсутствие необходимости в мирских певцах, поющих за плату. Такие певцы поют только в приходских храмах, в монастырях вы их не найдете. Поэтому монастырское пение очень заметно отличается от мирского: у монаха нет желания выделяться, нравиться, он, когда поет, прежде всего молится. И такой настрой передается всем молящимся в храме.

Еще одна важная черта монастырей афонского устава - набор традиционных для монахов служений (как у нас говорят - послушаний). Даже в самом маленьком монастыре, в котором нет и десяти братьев и сестер, будет иконописная мастерская. Игумен благословит кому-то заниматься иконописью, и брат будет ее изучать, копируя вначале хорошие иконы, и так постепенно сам становится иконописцем. Поэтому в большинстве таких монастырей иконы пишут сами братья или сестры. Ведь и там иконы - это очень дорогое удовольствие, и у большинства монастырей нет возможности всё заказывать профессиональным иконописцам. Но Бог, видя у братии расположение и усердие к святому делу, каждому монастырю дарует и своих иконописцев. И так происходит у них со всеми служениями (послушаниями).

В таких благоустроенных монастырях нет никаких платных работников - ни поваров, ни уборщиков, ни бухгалтеров, ни охранников. Монастырь полностью сам себя обслуживает. Никто из посторонних для братии не может играть там какую-то заметную роль.

Что мешает всему этому научиться нам? Если кто-то скажет, что мы так не можем, не будет ли это оскорбительным для нас? Ведь это будет всё равно, что признать нас духовными инвалидами, ни на что не годными. Вынести такое суждение - будет клеветой на наших монахов. Нам надо просто перенять опыт наших собратьев.

Но эту идею опровергают факты. Сегодня мы все ездим на Святую Гору Афон и видим, что совершенная монашеская жизнь там есть. И если она возможна на Афоне, в Америке и Европе, и вообще по всему миру, то почему же она невозможна у нас на Руси?

Правильное устроение монашеской жизни не только оберегает от катастроф, но и радует всех: игумена, братию, паломников. Оно вдохновляет нас. Смотришь на такой монастырь как на прекрасную икону, которая писана по всем каноническим правилам. Трагичность в том, что видишь ты эту икону чаще за границей...

Если мы посмотрим на историю монашества Греции в ХХ веке, то увидим, что в ней появлялись яркие личности, Старцы. В обители, в которой такой Старец подвизался, собирались его ученики-монахи, и монастырь процветал. И вот Старец умирал, постепенно умирала и братия, которая была им собрана, количество монахов уменьшалось, привлекательность монастыря падала.

Но святые отцы пишут: не иди в известный монастырь. Поэтому маленькая обитель, в которой когда-то жил великий Старец, а теперь осталось всего несколько монахов, не исчезает, а потихоньку продолжает жизнь и исполняет для Бога свое предназначение. И даже может привлечь новую братию, которая будет уже знать, что образ жизни в этом монастыре правильный. Поэтому уход харизматичного Старца не является непоправимой бедой. Это печальное событие, но не катастрофа.

Анна Сашина: - Не катастрофа, если не нарушается оставленное им правило?

Архимандрит Симеон: - Великие греческие Старцы ХХ-го века ничего не вносили своего в монашеское предание. В их монастырях не было ничего уникального в сравнении с другими хорошими монастырями. Людей собирал строй жизни, святость которого удостоверяется примером Старца. Это похоже на то, как привлекает исполнение музыкального произведения гениальным музыкантом. Но смерть великого музыканта не лишает нас музыки вообще. Так же сохраняется и общий монашеский строй в монастыре после кончины Старца.

Архимандрит Симеон: - Нужно желать исправления. Нельзя предавать свою совесть! Можно согласиться, что исправление положения - дело крайне сложное, почти невероятное. Но ведь сила Божия в немощи совершается. Разве может христианин потерять веру в чудеса, во всемогущество Божие? Единственное препятствие для Бога, Который всегда хочет нам помочь, - это наше нежелание исправления, неверие в его возможность.

Анна Сашина: - Что главное для монаха в его служении? С чего начать изменение жизни в монастыре?

Архимандрит Симеон: - Когда мы говорим о важнейших элементах монашеской жизни, я думаю, ни один из них нельзя поставить на главное место. Послушание, богослужение, келейная молитва, причащение, исповедь, нестяжание, отсутствие индивидуальной связи с миром - важно всё. Когда мы смотрим на жизнь монахов в хороших монастырях, то видим, что в ней присутствует всё это.

Анна Сашина: - Бывает, что монах приходит в некий тупик. Он всё исполняет, вычитывает, работает над собой, но ему не хватает опыта, чтобы двигаться дальше.

Архимандрит Симеон: - Нужно искать людей, которые достигли того, к чему монах стремится, но пока еще не смог приобрести. А когда такой человек найдется, то он будет рад поделиться своим опытом с ищущим и передать ему свое духовное богатство.

Анна Сашина: - Вероятно, это можно посоветовать не только монахам, но и мирянам?

Архимандрит Симеон: - Да. Надо искать живой пример.

Анна Сашина: - Святитель Игнатий (Брянчанинов) не рекомендует мирянам читать монашескую литературу, объясняя это тем, что мирянин может повредиться. Означает ли это, что мирянам не нужно брать пример с монахов вообще?

Архимандрит Симеон: - Преподобный Иоанн Лествичник дал заповедь для всех христиан:

07.06.2012 Дунаев А.Г., Россия, Сергиев Посад - Москва:
Спаси Вас Господи, о. Симеон, за эту записку! В ней обозначены вещи сколь сами собой разумеющиеся для истинного монашества -- но столь же прочно забытые в современной России. Не знаю только, можно ли возродить монашество административными указами (нынешний, кажется, преследует совсем иные цели). Правда, в свое время Петр I сильно помог русскому монашеству спасаться водой и хлебом, а не вином и красной рыбой, избавив его от страсти стяжательства. Но то был Император! Молитву же помог возродить лишь Паисий Величковский и его ученики.

Несколько настораживает последний абзац в Вашей записке -- при всей его закономерности и правоте (см.выше п.11: Святая Гора Афон - вот где учиться монашеству по постановлению Священного Синода). Прекрасно известно, что в истории Афона были и периоды упадка. Поэтому не могу вполне согласиться с Вашей фразой: "Наша главная ошибка здесь в том, что, считая источником для теории монашества только святоотеческие писания, мы повторяем ошибку протестантов, которые отказались найти в свое время живое Святое Предание и присоединиться к нему".
Святые Григорий Синаит и Паисий Величковский не нашли таких живых очагов, и одной из главных возможностей восстановить Предание стало именно изучение святоотеческого наследия. Нельзя правильно молиться, если этому не научиться и не привести сначала свой ум в правильное состояние.

А потому совершенно справедливо было сказано в комментариях к «Положению о монашестве…», что физический труд не должен составлять более 4 часов, что монахи должны посещать богослужения и заниматься (само)образованием. Именно переводы святых отцов входили в главнейшую составляющую наследия прп. Паисия Величковского и ранней Оптиной Пустыни (а потом -- Пантелеимонового русского монастыря на Афоне).

Кроме того, возыметь некий "опыт" -- этого мало для поставления во игумены, для этого нужно стяжание подлинной духоностности, завоевать подлинное доверие братии, пройдя вместе с ней сквозь огнь и воду, отдав кровь и приняв дух.
Никакой "командировкой" -- при всей ее пользе -- этого добиться невозможно. Помните, как "завоевал доверие" прп. Симеона Нового Богослова прп. Симеон Благоговейный?

Не могу также согласиться с такой фразой: "Поэтому для кельи остается только молитва -- Иисусова молитва, с поясными и земными поклонами". Иные утверждения см. хотя бы в текстах Дионисия монаха и свт. Филофея Коккина (в кн. "Византийские исихастские тексты").
Точно так же несправедливо это утверждение и для монастыря Софрония Сахарова (в Эссексе в Англии), где молитва Иисусова включалась в общественное богослужение.

Ну и, наконец, нельзя забывать о том времени, в котором мы живем. Четкая регламентация вопроса об имуществе в связи с обетом нестяжания должна быть сделана с учетом требований государственных законов и реальной ситуации в Церкви.

 
08.06.2012 игумен Арсений (Соколов), Лиссабон:
"Угодил своему Старцу - угодил Богу. Не угодил своему Старцу - значит, не угодил и Богу…"
Очень соблазнительное утверждение. Человекоугодие - одна из форм идолопоклонства.

 
09.06.2012 иеромонах Александр, Санкт-Петербург:
Отец Симеон, я вам искренне благодарен за вашу статью. Но сомневаюсь, чтобы подобные комментарии были услышаны и приняты для настоящего рассмотрения.

Помню, как Комиссии была предложена прекрасная сатья архим. Эмилиана, проигумена афонского монастыря Симона Петра. Все это же было указано с любовью, проницательной мудростью, указаны пути для исправления. Но, к сожалению, разбить чисто тоталитарные и узко-аминистративные взгляды на монашество просто невозможно, [и смотреть на монашество как на] идеал, духовный идеал Церкви. На почве властности развилась нездоровая страстность, подобострастие.

Однако есть и "но". Это "но" связано с воспитанностью или невоспитанностью современного поколения. Оно в основном эгоистично и вывести его сознание на уровень даже необходимости христианской жертвенности, необходимости исполнения элементарных правил любви к ближнему - крайне сложно. Кроме того в современном поколении заложено неуважение к старшим, опытным. И даже когда опытный духовник говорит послушнику важное, открывает волю Божию, указывает ему на то, что его желание - порождение воображения и страстности и оно неполезно. Его слушать послушник не станет.

Архим. Кирилл (Павлов) поэтому справедливо говорил, что послушание старцу, духовнику у нас - это пролитие крови. Безусловно, в "Положении о монастырях", в том виде как оно представлено, должно быть удалено крайне искаженное совестким сознание понимание послушания не как святыни, не как научения исполению воли Божией, а как требование исполнения команды администратора-начальника. (Я говорю пока что об определении послушания, которое д.б. внесено в Документ).

Но опять-таки услышат ли нас архиепископ Феогност, архимандрит Тихон и Святейший?
Очень сомневаюсь.

 
10.06.2012 Ирина, Москва:
Хочу заметить, что возродить духовную традицию могут лишь носители традиции, формального введения устава не достаточно.

 
13.06.2012 Михаил: Все верно и правильно. Очень рад что есть священники и монахи у нас, которые видят и указываю нам на наше фарисейство. Кого обманываем!

 
18.07.2012 Игумен Димитрий: Почитал комментарии к Записке. Что сказать?
Факт оскудения признают практически все, а вот как решать проблему… вернее трудность в видении и формулировке самой проблемы.
Когда христиане решают жить вместе, достаточно, на мой взгляд, им просто не мешать. Пусть Устав напишут, выберут себе игумена и начинают собирать со Христом.
Так нет же! Нужно игумена непременно назначить, а если начнётся духовный рост, во избежание человекопоклонства, его нужно заменить и менять до тех пор, пока всем участникам не станет противно от всего, что с ними делают. Вот это реформы по-российски, без администратора никуда! Почему-то об этом никто не вспомнил, а разве на Афоне так делают?
О.Симеон говорит о неестественности и недопустимости для монашеской общины "не родного" игумена. Если здесь ничего не исправить, все остальные попытки что-то переставить местами никакого возрождения монашества не дадут…

 
23.07.2012 о.Савва: Дорогой о Господе о.Симеон, благословите!
Лишь недавно узнали об обсуждении «Положения о монашестве» и прочли соответствующие отзывы в интернете. Ваша статья для нас была отрадным утешением и поддержкой! Какая радость, что есть трезвые, чистые взгляды на монашество!
Читая Вашу заметку понимаешь, что для Вас монашество – идеал, который Вы цените, к которому стремитесь всей своей жизнью, не разделяя традиции на «греческую» или «русскую». Приснопамятный старец Софроний (Сахаров) всегда высказывался о том, что деление Православия по национальному признаку недопустимо.
Вы пишите как человек, действительно верно знающий о наших нуждах, простых насельников обителей! От всей души благодарим Вас за то, что Вы написали такое слово и очень хотелось бы, чтобы Вас и других участников форума, высказывающих подобные мысли, услышало наше священноначалие.
Как было бы хорошо, чтобы было побольше людей в нашей Церкви, в наших монастырях, которые бы мыслили так, как Вы, которые бы старались устроить свои обители так, чтоб насельники чувствовали заботу и любовь своего настоятеля и имели возможность жить по-монашески в полном смысле этого слова!
Благодарим и паки благодарим Вас! Бог Вам в помощь и знайте, что Вы не одни, Вас поддерживают многие и многие монашествующие и миряне!

 
12.08.2012 Свящ. Михаил Асмус, Россия, Москва: Дорогой о Господе о.Симеон!

Земной Вам поклон за перевод замечательной книги о старце Иосифе Исихасте о.Ефрема "Моя жизнь со Старцем Иосифом". Читал с упоением, как от чистейшего источника живой воды. Слава Богу, что такие книги появляются в наше пересушенное время. Не будучи монахом, но любя монашество всем сердцем, уверен, что эта книга должна стать настольной книгой каждого монаха, и русского, и нерусского…
Но одна боязнь, уже получившая обоснование: каждый читающий находит в книге то, что хочет, не воспринимая целиком явления исихазма.

После такой книги, естественно, искал Вашего отклика на проект "Положения". Полностью присоединяюсь к Вашим размышлениям. Однако, поскольку обсуждается общее положение о монастырях, некая внешняя ограда, за которую монашеству никак нельзя перейти, чтобы не перестать быть монашеством, не понимаю, насколько возможно инкорпорировать в этот документ всё богатство благодатной жизни, изливающейся на нас из живого опыта? Кажется, что если игумен - действительно отец для своих монахов, в первую очередь, духовный их руководитель ко Христу, какая разница, будет ли он управлять хозяйственной жизнью монастыря единоначально, или в совете со старшими братьями (так, кажется, и происходит на Афоне: там у каждого монастыря есть эпитропы, совет братии). А почему архиерей не может быть хорошим игуменом? Знаменитый Киккский монастырь, славящийся своим братолюбием, возглавляется митрополитом, имеющим также и епархию. Даже и назначенный извне монастыря игумен, в конце концов, может стать настоящим отцом для братии, если захочет. Ситуация ведь аналогичная выборности епископов. Да, в идеале епископ - плоть от плоти своей паствы, признаваемый априори духовный авторитет. Но где у нас на каком-нибудь Дальнем Востоке вырастут из паствы епископы, если такой чудовищный разрыв традиции? А представить себе небогатый попивающий монастырь, избирающий себе пьянчужку-игумена - аж мурашки по коже.

В общем, большой вопрос, можно ли считать выборность игумена единственным бюрократическим (в хорошем смысле) приоритетом, способным потянуть за собой возрождение монашества. А разве пропишешь в документе Иисусову молитву? Ее связь с дыханием?

Впрочем, все мои вопросы не столько к Вам, сколько просто по теме. А если конструктивно подходить - не думали ли Вы обратиться за консультацией по интересующему всех проекту к тому же старцу Ефрему, к другим знаемым Вами опытным монахам. Мне кажется, это было бы очень полезно, а Богослов.ру наверное с интересом опубликует отзыв какого-нибудь уважаемого греческого старца в Вашем изысканном переводе.

С глубочайшим уважением и благодарностью, свящ.Михаил Асмус.

Источники:
1. Записка о монастырях и монашестве, архимандрит Симеон (Гагатик), 07.06.2012, symeon ЖЖ, ahtyr.org/ru/library/articles/id12
2. Записка о монастырях и монашестве, архимандрит Симеон (Гагатик), 07.06.2012, symeon ЖЖ, symeon.livejournal.com/20728.html
3. Постскриптум к Записке о монастырях, архимандрит Симеон (Гагатик), 09.06.2012, symeon ЖЖ, symeon.livejournal.com/20787.html
4. Письма из монастырей, архимандрит Симеон (Гагатик), 06.08.2012, symeon ЖЖ, symeon.livejournal.com/21398.html
5. Проект «Положения о монастырях и монашествующих», 30.05.2012, Богослов.Ru, bogoslov.ru/text/2603108.html
6. Записка о монастырях и монашестве, архимандрит Симеон (Гагатик), 11.06.2012, Богослов.Ru, bogoslov.ru/text/2608532.html
7. Комментарий к статье игумении Феофилы "Страсти по монашеству", архимандрит Симеон (Гагатик), 23.07.2012, symeon ЖЖ, symeon.livejournal.com/21065.html
8. Записка о монастырях и монашестве, архимандрит Симеон (Гагатик), 07.06.2012, Православие.Ru, pravoslavie.ru
9. Архимандрит Симеон (Гагатик): Где искать камертон для монашеского делания?, 29.09.2013, Православие и Мир, pravmir.ru/arximandrit-simeon-gagatik-gde-iskat-kamerton-dlya-monasheskogo-delaniya